В парламенте и Кабмине наметился тяжелый политический кризис, полиция во время погони убила пассажира автомобиля, а одна из бригад ВСУ пожаловалась в прокуратуру на тяжелые условия на полигоне.
Эти и другие события уходящей недели в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировали старший партнер адвокатской компании «Кравец и партнеры» Ростислав Кравец, эксперт РПР Ярослав Юрчишин и военный эксперт Олег Жданов.
В Киеве во время задержания автомобиля марки BMW полиция применила огнестрельное оружие. По разной информации, в автомобиль были выпущены десятки пуль. От попадания одной из них погиб 17-летний пассажир машины, проводится служебное расследование.
Тем временем Петр Порошенко призвал ужесточить борьбу с коррупцией. На сайте президента появилось официальное письмо о том, что он требует от премьер-министра, от главы антикоррупционного бюро и от генпрокурора срочно привлечь к ответственности выявленных коррупционеров, которых выпускают на свободу.
Весьма неприятная новость пришла из МВФ. Глава фонда Кристин Лагард сообщила, что из-за замедления реформ в Украине процесс выдачи нового транша усложнен. Она призвала власти сообща взяться за проведение изменений в стране, которые прописаны в программе сотрудничества с валютным фондом.
Не все спокойно и в рядах Вооруженных Сил Украины. Бойцы одного из подразделений 53 бригады устали ждать улучшения ситуации с их содержанием на полигоне и отправились в прокуратуру. По данному факту проводится служебное расследование.
Эти и другие события в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировали старший партнер адвокатской компании «Кравец и партнеры» Ростислав Кравец, эксперт РПР, член правления «Transparency International Ukraine» Ярослав Юрчишин и военный эксперт, полковник запаса Олег Жданов.
Прошедшая неделя была насыщенной в плане новостей. Что вас больше всего удивило?
Юрчишин: Очень хотелось бы, чтобы наши политики нас как раз не удивляли. Хотелось прогнозируемости их действий и понимания, как будет развиваться процесс политический не в течение нескольких дней, а на какое-то продолжительное время. Но они негативно удивили своей непредсказуемостью, непродуманностью, неготовностью поступиться личными выгодами ради общественного интереса.
Кравец: Яценюк постоянно шантажирует общество, мол, он сейчас как уйдет, так страна сразу пропадет без него. К сожалению, министры взяли с него пример. Единственный, кто не сориентировался — Абромавичус. Возможно, он не очень хорошо знает украинский язык, поэтому не успел забрать заявление об отставке. Потому что я не верю в его чистые намерения по выходу из правительства ввиду каких-то принципиальных несогласий с политикой Кабмина, ведь уже полтора года министры ничего не делают. Также из событий можно вспомнить стрельбу по машине со стороны полицейских, а в финансовом секторе состоялось первое открытое заседание правительства, на котором решили экс-инвестбанкиры продать долги компании «Креатив», которые оцениваются в «Укргазбанке» в 95 млн долларов. Хотя до этого была обнародована оценка данного имущества, оно было дороже в 12 раз. Это была яркая неделя.
Юрчишин: К сожалению, неделя больше сценарная, постановочная, без какого-либо четкого результата. И, кстати, теперь у нас есть угроза остановки сотрудничества с МВФ — и это не манипуляция.
Насколько нам нужен новый транш от МВФ?
Кравец: Я двумя руками за то, чтобы Украина не получила очередной транш МВФ, который будет опять разворован. Не выполнены определенные условия, нет никакого прогресса.
Кристин Лагард заявила о торможении реформационного процесса в стране. На кого было направлено это заявление?
Юрчишин: Ну вот Арсений Яценюк четко услышал в словах распорядительницы МВФ, что она требует, чтобы правительство осталось, потому что с кем же работать, как не с ними. МВФ, конечно, был бы очень рад, чтобы финансовый блок правительства остался, потому что он уже взял на себя обязательства, он подписался под программой, и если сейчас будет полная пертурбация, для них будет непонятно – а не придут ли новые люди и не начнут ли они переписывать соглашения совершенно по-новому. А вот президент это воспринял как возможность позвонить своей давней подружке. Очень классно было это протитровано официальными каналами: президент с оптимизмом отметил, что состоялась встреча с представителями МВФ. Не хотелось бы говорить страшилки, но самая большая проблема в том, что из-за такой непоследовательности наших политиков теряет имидж государство, а не они.
Якубин: МВФ сомневается в дееспособности правительства Яценюка
Кто в этом случае гораздо должен нести ответственность — президент или глава Кабинета Министров?
Юрчишин: Я думаю, что оба, потому что у кризиса в Украине сейчас два имени — и Порошенко, и Яценюк.
Эту неделю можно назвать неделей ультиматумов. Яценюк отметил, что готов уйти в отставку, если в работу Кабмина будут вмешиваться, также «Самопомич» и «Батькивщина» раскачивают ситуацию в парламенте. Кто из них может сыграть до последнего?
Юрчишин: У кого мышцы больше. Ультиматум Яценюка «Увольняете меня — «Народный фронт» идет из коалиции» куда более весомый для Петра Алексеевича и БПП, а это сейчас ключевые голоса, которые или обеспечат отставку правительства, или не обеспечат. Те, кто играют в «мизер» — или «Батькивщина», или «Самопомич», могут громко о чем-либо заявлять, но на самом деле в общественном восприятии они ответственны за провалы этой работы, а также социология их не радует, поэтому и стали слышны все эти ультиматумы. Запахло жареным, люди начинают искать, с кем пойдут на досрочные выборы. В данном случае Валентин Наливайченко, не имеющий собственной политической силы, ставит на ту карту, которая точно сыграет, потому что бабушки Юлии Тимошенко — феномен украинской политики, какой-то минимум она все равно возьмет.
Будут ли политики нести ответственность за свои заявления?
Кравец: Ответственность не предусматривается. Они понимают, что нет до сих пор пока в истории Украины случая, чтобы кто-то из политиков понес ответственность за то, что он обещал. Вот яркий пример — это господин Геращенко, который говорит все, что ему заблагорассудится, и ни за что не несет ответственности. Причем это отслеживается от низких рангов чиновников, какого-то директора коммунального предприятия, который может сказать, что у него что-то суды отобрали незаконно, и заканчивая президентом Украины, который обращается к генеральному прокурору, руководителю антикоррупционного бюро, а при этом сам накладывает вето на закон о прослушивание коррупционеров, и говорит «Ну, давайте расследовать, ну сколько можно, давайте все же кого-то посадим за два года».
Каким образом закончится политический кризис в Кабмине и парламенте?
Юрчишин: Давайте сначала подумаем — как бы этот кризис решался в нормальной развитой стране? Политические партии, понимая, что те, кого они делегировали в правительство, провалили все, что только можно, берут технократов. То есть даже не членов своих партий, а просто наемных работников, ставят их под четкие задачи провести какие-то определенные реформы, конкретные, с показателями временными, и дают им гарантии: «В парламенте вас поддерживают. Вы убиваете свой авторитет, вас в ближайшее время любить никто не будет, потому что реформы — это преимущественно больно». Кроме антикоррупционной реформы, она должна была быть приятной для общества. И этим технократам должны дать карт-бланш, так избегают выборов, то есть дальше себе парламент нормально развивается. Какие возможны варианты у нас? Это выборы, потому что не договорятся и все-таки решат держать ультиматум до конца. В это я слабо верю, потому что «Народный фронт» имеет минимальные шансы попадания в следующий парламент, особенно если система выборов не будет изменена. Второй вариант — все сделают вид, что договорились. Обменяются очередными программами «12 шагов навстречу МВФ или на встречу людям», пожмут руки, скажут «ошибались, теперь будем работать», но буквально месяц, может полтора — и начнутся те же проблемы, те же обвинения. Порошенко будет обращаться к Яценюку, чтобы тот разобрался со следствием по Кошубе, потому что Шокин президента не слушает. Поэтому в данном случае наиболее вероятен, собственно, третий вариант — это политическое растяжки. Голосов на отставки нет, на утверждение программы гарантии нет, законы не принимаются, ну и мы дальше в растяжке ждем у моря погоды.
Кравец: Я полностью согласен, потому что новые выборы всем участникам этой клоунады невыгодны, они все будут в проигрыше. Они не смогут контролировать те финансовые потоки, которые уже под себя нарисовали. Этот цирк и спектакль, который происходит на глазах всего мира, их устраивает. Ну и, конечно, поддерживать «Минск-2, 3, 4, 5», говорить, что господин Кучма, которого нужно давно отдать под суд за дело Гонгадзе, должен выполнять новые задачи. А я так и не понял, на основании чего он действует, какого поручения, и вообще, какой статус у этого всего цирка с переговорами?
Лещенко: Яценюк «неуязвим», политического кризиса в стране нет
Президент в своих письмах призвал более жестко наказывать коррупционеров. Почему их выпускают на волю и восстанавливают в должностях?
Кравец: Там не совсем восстановили. Это Розенко пытается переложить ответственность с прокуратуры, с себя, на суды. Это достаточно удобно, они же не могут себя защищать, поэтому проще сказать: «Во всем виноваты суды». А на самом деле, насколько я понимаю, ситуация сложилась следующим образом: когда чиновник был задержан, было соответствующее представление в суд относительно отстранения от должности на четыре месяца. При чем здесь суд? К ним кто-то обращался о продлении срока? Никто не обращался.
Юрчишин: У нас сейчас Ефремов может без проблем пересечь границу Украины и уехать в любом направлении. Потому что его срок задержания тоже на днях закончился.
Забыли продлить эти сроки?
Кравец: Никто не забыл. Просто никто не несет ответственности. В любой европейской стране министр или генеральный прокурор после этого ушел бы в отставку. У нас же ищут какого-то следователя с немытыми руками, пытаются переложить ответственность.
Во время погони в Киеве полиция использовала огнестрельное оружие, погиб человек. Как вы прокомментируете это дело?
Жданов: Первое, что надо сделать — это запретить полиции смотреть американские блокбастеры. Они устроили боевик на улицах Киева, и количество пуль выпущенных – около 77 — можно точно посчитать, потому что каждый полицейский, выходя на смену, получает боекомплект, а потом сдает его. Представьте, 77 патронов было выпущено по машине в городе, в густонаселенных районах, и 14 пуль попали в кузов автомобиля. Где остальные пули, на сегодняшний день сказать практически невозможно. И счастье, что время было вечернее и не было прохожих. А если бы были люди? А сколько пуль еще приедут и «всплывут»? Допустим, кому-то в машину попало во время преследования, когда они стреляли.
Имели ли они право использовать оружие?
Жданов: Да, они имеют право применения оружия.
Кравец: Исключительно для остановки транспортного средства, но никак не для расстрела пассажиров, водителя транспортного средства. Семь выстрелов в лобовое стекло!
Жданов: А ведь обычно стреляют по колесам.
Кравец: Я понимаю, что те люди, которые в голове составили мнение, что это мажоры, они негодяи, их надо вообще расстреливать, вешать, четвертовать, свою позицию не изменят. Давайте подождем, пока будет обнародовано видео с регистраторов полицейских – и мы увидим, каким образом они подходили, когда они подходили и что делали.
Уже появилась в расследовании этого дела вторая статья — не только превышение служебных полномочий, но и умышленное убийство.
Кравец: Оно имело место в данном случае, так как действительно полицейскими были превышены полномочия. По тем фотографиям, которые в интернете есть, видны выстрелы именно в лобовое стекло. Это точно…
Жданов: …не относится к остановке транспортного средства.
Кравец: Четко в законе про Национальную полицию продублирована норма из закона про милицию, где написано, что огнестрельное оружие может применяться исключительно для остановки транспортного средства. Не для расстрела водителя, не для расстрела пассажиров, не для расстрела пешеходов. Именно для остановки транспортного средства. Какие инструкции имеют на сегодняшний момент эти мальчики и девочки, одетые в красивую американскую форму и в носки по 200 гривен, никто не знает.
Можно ли утверждать, что после этого народная любовь к новой полиции значительно охладеет?
Жданов: Волна селфи и эйфории, в принципе, прошла уже давно, и появились факты нарушений со стороны новой полиции. Есть уже и факты задержания новых полицейских на взятках. Плюс разочарование общественности в плане того, что, допустим, только по Киевской области 90% сотрудников милиции прошли переаттестацию в новую полицию. Вы думаете, что они просто после переаттестации стали честными и добросовестными и забыли все старые схемы, по которым они работали в составе милиции, МВД?
Эксперты отмечают, что переаттестацию прошли только те, кто получил форму и табельное оружие. А те люди, которые представляют отделы кадров, остались, переаттестацию не проходили. Получается, реформа проведена лишь наполовину?
Жданов: Это не половина, это нивелировало реформу практически в ноль, потому что не может старый состав персонала работать по-новому. Его надо менять.
Бойцы 53 бригады ВСУ отправились пешком в Николаев, чтобы рассказать в прокуратуре о тяжелых условиях, в которых их содержат на полигоне. Как вы прокомментируете это событие?
Жданов: Ответственность за организацию и проведение лагерного сбора лежит полностью на командире части. Так гласит военный устав. Полигон должен предоставить воинской части место расположения, определить, где жилая зона, где парковая зона, где отхожие места, и дать две точки подключения — к воде и к электричеству. Это все, что определяет полигонная команда. Командир части должен, зная, что у него будет лагерный сбор, полевой выход, собрать с командиров подразделений заявки, составить общую заявку от бригады и подать ее в вышестоящий штаб для получения необходимых материальных средств — досок, если надо, палаток, кухни — все, что касается лагерного сбора. Если это все есть в наличии, выдано, то он обязан выслать квартерьеров, колонну техники с лагерным имуществом, которая разобьет лагерь, встретит там подразделение бригады уже непосредственно для размещения. То есть полная ответственность лежит исключительно на командире бригады. Министерство обороны или Генеральный Штаб в этом плане не задействован вообще никак. Дело в том, что полигоны все находятся в подчинении Вооруженных Сил, это единственное, за что отвечают штабы видов Вооруженных Сил. У них есть целый отдел боевой подготовки, и у них есть полигонная команда. Они занимаются обеспечением. То, что на полигоне и скважина плохая, и электрики не хватает, и места расположения для войск выбираются в низинах, а не на каких-то господствующих высотах, чтобы не было сбора воды и так далее — это один вопрос. А то, что не выделяются на это деньги, на оборудование этих полигонов или стационарных мест под лагерь, палаточных гнезд, построения из кирпича, а не из деревянных каркасов — это вопрос к командующему сухопутными войсками. Но непосредственно содержание лагеря — это вопрос к командиру бригады.
Почему бойцы не оповестили об этом СМИ, а пошли пешком на Николаев?
Жданов: Мне не дадут соврать волонтеры и журналисты, которые побывали в воинских частях, особенно в зоне АТО — там жестко поставлена цензура военная, что даже с корреспондентом ходит пресс-офицер, который разрешает задавать вопрос или не разрешает, разрешает отвечать солдату на этот вопрос или не разрешает. Сейчас там введена система процентных надбавок, и судьба этой процентной надбавки для военнослужащего лежит полностью на командире. Сколько напишет процентов от надбавки, столько солдат и получит. У нас же в ВСУ не зарплаты повышают, давайте начнем с этого, а процентные надбавки за особые условия службы, на оздоровление, за секретность. Со всем этим получается, что вроде как в два раза повысили оклад. Но оклад не повысили, потому что это надо пенсионерам пересчитать всю пенсию, ведь они привязаны к этому окладу. И чтобы этого не делать, просто повышаются надбавки.
От чего зависит желание или нежелание поднимать надбавки?
Жданов: Это вопрос самодисциплины и контроля за командирами подразделений. Когда я был командиром подразделения, я под каждое снижение процентной надбавки подкладывал материалы служебного расследования, то есть проводил его сам в подразделении. Сейчас у нас строевая часть не может разобраться, сколько у нее солдат и где они вообще находятся, и потом главная военная прокуратура открывает уголовные дела о дезертирстве — а солдат три месяца сидит в зоне АТО. Они его потеряли, просто забыли в приказ включить, и повестки приносят людям, которые уже либо служат, либо уже вернулись оттуда. Я считаю, что это коррупционная составляющая в данном случае.
Есть информация, что трое офицеров из 53 бригады, которые обращались в прокуратуру с жалобой, разжалованы в рядовые.
Жданов: Министерство обороны — это очень закрытая организация, и она не то, что не любит, а не допускает выноса сора из избы. И это репрессии со стороны начальника Генерального Штаба — покарать всех, кто посмел открыть рот или вынести информацию за пределы Министерства обороны. Если общество не вмешается и не заступится за этих офицеров, то дальше военная цензура будет только нарастать. Тут надо разрывать порочный круг, рубить сплеча.
Генштабу стоит провести какие-то осмотры, поехать с проверками во все части?
Жданов: Для того, чтобы избежать в будущем таких ситуаций, надо поменять систему снабжения Вооруженных Сил Украины, и второе — изменить порядок системы боевой подготовки, особенно с проведением лагерных сборов. Допустим, перейти к варианту американскому или немецкому, когда воинская часть приезжает на полигон и ее расквартировывают в какой-то стационарный модульный городок. Мы возим палатки, как в 20-е годы, как в рабоче-крестьянской Красной Армии. Каждое подразделение за собой возит палаточные каркасы, нары, половые настилы, и эта груда досок грузится каждый раз в машины под имущество, они везут и расставляют «буржуйки» те же. Я, кстати, не удивлюсь, когда если начнется следствие по командиру бригады 53 бригады, то он на первом же допросе в прокуратуре покажет все заявки в вышестоящий штаб на выдачу лесоматериалов или других материальных средств для того, чтобы подготовиться к лагерному сбору. А у нас в Министерстве обороны заявка проходит как выполнение. Он скажет: «Я написал заявки, а меня не обеспечили». Вот и все. Дело в том, что есть случаи, когда после отъезда волонтеров приезжают представители штаба тыла того же подразделения, которое получило помощь, и все экспроприируется, так сказать, в «общий котел», а потом распределяется вышестоящим начальством. Вот отсюда и все жалобы, все недостатки.
Появилась информация о том, что количество желающих служить по контракту увеличилось в 20 раз. Почему?
Кравец: А кто дает эти данные? Знаете, как говорил Марк Твен, «есть ложь, большая ложь и статистика». Во времена Януковича тоже рассказывали: у нас увеличилось количество частных предпринимателей. Конечно, они снизили порог налогообложения и у нас увеличилось количество частных предпринимателей. И тут аналогичная ситуация. Кто дает эти данные? В Генштабе желающих увеличилось служить? Задайте вопрос в военкоматах, как идет призыв. Где же эти желающие?
Жданов: В 2013-2014 годах количество контрактников было сведено практически к нулю. И получается, что тогда число контрактников было 100 человек, а в этом году оно возросло до двух тысяч. Вот вам, пожалуйста, в 20 раз увеличилось.
Сколько нам на самом деле нужно бойцов для того, чтобы держать оборону?
Жданов: Этот вопрос — главный на сегодняшний день. Так же, как у президента нет понятия, как мы развиваем страну, в Министерстве обороны тоже не понимают, какая должна быть армия и сколько ее должно быть на сегодняшний день. Махнули цифру 250 тысяч, а кто сейчас скажет, зачем она такая? И кто знает, сможет ли потянуть экономика такую армию.
Тем временем эксперт Сергей Коваленко в эфире радиостанции Голос Столицы заявил, что вопрос финансирования армии стоит по-прежнему остро. По его мнению, в полной мере профинансировать украинских военных не получится даже при условии выделения на это 5% ВВП.
Ранее эксперт Юрий Бутусов в эфире радиостанции Голос Столицы заявил, что реформы в армии намеренно тормозит руководство страны. Он уверен, что власти не намерены что-либо менять в оборонных структурах.