Банкротство Одесского НПЗ затеяно с целью смены собственника предприятия и завладения активами, заявил в эфире радиостанции Голос Столицы адвокат Ростислав Кравец. По его словам, подобную схему можно провернуть только с привлечением админресурса.
Налоговая инспекция Госфискальной службы инициирует банкротство Одесского нефтеперерабатывающего завода. Об этом говорится в обнародованном постановлении Хозяйственного суда Одесской области. При этом 28 декабря Хозсуд Одесской области вернул ГФС заявление о возбуждении производства по делу о банкротстве без рассмотрения, поскольку в нем было указано неверное название завода, а именно – «Лукойл-Одесский нефтеперерабатывающий завод», в то время как должником по данному заявлению является ПАО «Одесский нефтеперерабатывающий завод».
Напомним, Одесский НПЗ остановился в феврале 2014 года после исчезновения основного акционера Сергея Курченко. В апреле 2014 года имущество завода было арестовано. Сколько нефти и нефтепродуктов на момент ареста находилось в резервуарах НПЗ, до сих пор точно неизвестно.
Вероятность банкротства Одесского нефтеперерабатывающего завода в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировал старший партнер адвокатской компании «Кравец и партнеры» Ростислав Кравец.
Кто, по-вашему, на самом деле заинтересован в банкротстве Одесского НПЗ?
– Тема эта всплывает с политической точки зрения, с точки зрения взыскания каких-то штрафов с Одесского НПЗ, который в свое время был приобретен группой компаний олигарха Курченко. На сегодняшний момент речь идет о том, что у НПЗ достаточно активов, и эти активы под видом банкротства кто-то хочет отобрать себе. Процедура банкротства происходит так: будет создан совет кредиторов, будет определена, возможно, процедура санации, появится санатор, который возьмет на себя обязательства по выплате этих долгов и, соответственно, получит право на активы НПЗ. Поэтому количество заинтересованных лиц здесь может быть довольно велико. Но могу сказать однозначно, что без административного ресурса осуществить данную схему отчуждения и смены собственности Одесского НПЗ под видом банкротства невозможно.
О каких суммах идет речь?
– Здесь тяжело говорить. Я не думаю, что задолженности составляют значительные суммы. Фактически, для начала банкротства достаточно суммы задолженности чуть меньше 400 тысячи гривен. И для такого крупного НПЗ даже 400 тысяч гривен — смешная сумма. При этом активов на этом заводе довольно много, и подобными схемами в свое время довольно часто злоупотребляли определенные рейдеры, которые пытались изменить собственника, отобрав все имущество у предприятия.
Уже два года правоохранители расследуют контрабанду нефтепродуктов на Одесском НПЗ, также обещали провести открытый конкурс по реализации этих нефтепродуктов. Из этого шума выйдет что-то полезное для государства?
– Я думаю, что ничего не выходит полезного для государства. Я думаю, что лица, которые пытаются продать эти контрабандные продукты, на этих схемах неплохо заработали. Два года они расследуют возможность контрабанды, и до сих пор дело не передано в суд. Это говорит только о коррупционной составляющей данной истории.
Для страны будет выгоднее приватизировать Одесский НПЗ или сохранить в госсобственности?
– Я считаю, что любое предприятие должно работать на благо государства. Просто нужно установить однозначный контроль за его деятельностью. Одесский НПЗ реально может приносить сотни миллионов гривен прибыли, в то время как продать его можно за миллиард. Фактически, это прибыль, которую завод получает за полгода. И все это будет проедено на пенсии и зарплаты без каких-либо положительных сдвигов для экономики и в целом для государства.
Что ожидает обанкротившееся предприятие теоретически?
– Могу сказать, что сейчас происходит в стране. С одной стороны, гражданин Украины Петр Порошенко рассказывает о том, что сейчас нет рынка для продажи фабрики Roshen, с другой стороны, гражданка США Наталия Яресько рассказывает, что сейчас нужно распродать все по заниженным ценам. Я считаю, что продажа госимущества на сегодняшний день является преступлением. Возможно, и есть реальная цена, но ее никто не заплатит в той политической ситуации, которая сложилась сейчас в Украине.