9 декабря Кабмин одобрил два законопроекта, касающиеся нацбезопасности. В них усиливается ответственность за “отрицание вооруженной агрессии России против Украины”. Правда, касается это “публичных лиц”, но явно налицо тенденция к сворачиванию свободы слова и мысли в стране.
Vesti.ua разобрались, за что конкретно намерены наказывать, и коснется ли это рядовых граждан, если, к примеру, в “кухонном разговоре” кто-то ненароком преступит букву закона.
За что и как накажут
Проект закона предусматривает наказание за такие высказывания, в которых публично отрицаются:
- вооруженная агрессия РФ против Украины;
- временная оккупация РФ нашей территории;
- попытки РФ “легализировать и легитимизировать” аннексию Крыма и ОРДЛО.
Последний пункт вовсе приравнивается к надругательству над “жертвами развязанной РФ агрессивной войны против Украины” и считается “унижением достоинства украинского народа”, и, как отмечается в проекте, “тянет установленные законом правовые последствия”.
Карать за высказывания будут гривней: штраф за отрицание агрессии РФ составит 17–34 тыс. грн, а для рецидивистов он увеличивается до 34–51 тыс. грн (через год срок “обнуляется” и снова действует старая сумма).
Любопытно, что под “публичным отрицанием” законодатели понимают обращение минимум к двум лицам (т. е. если кто-нибудь донесет на крамолу в высказываниях после беседы “на троих”, ответственность также наступит). В числе каналов распространения нехороших идей называют “в основном, но не исключительно” публикации в прессе, выступление по радио, на ТВ или в других СМИ. То же касается постов в соцсетях, плакатов и листовок, т. е. порицается и подчеркивается именно политический характер подобных высказываний.
“Правительство усиливает ответственность за отрицание агрессии для публичных лиц”, – уточнил в своем Telegram-канале премьер Денис Шмыгаль. Это очень важный момент: за отрицание и “легитимизацию” будут наказывать не всех подряд, а только тех, кто подходит под законодательное определение “национальные и иностранные публичные деятели”, “политически значимые лица” и “лица, уполномоченные на выполнение функций государства и местного самоуправления”, т. е. под “колпак” попадут все чиновники, народные депутаты, мэры и депутаты местных советов, политики без “прописки” в Верховной Раде.
При желании можно считать “публичными деятелями” и экспертов: политологов, историков, журналистов. К примеру, в феврале 2020-го в эфире телеканала “НАШ” экс-депутат Рады Елена Бондаренко вступила в полемику с политологом Владимиром Фесенко, приведя в качестве аргумента тезис о том, что в ходе обмена удерживаемыми лицами меняют “одних украинцев на других” (подразумевая наличие украинского паспорта у тех, кого отдают на “ту” сторону в ходе обменов). Подобные высказывания запрещает новый закон.
Мэры против мэров
Ремарка Шмыгаля о “публичных лицах” неслучайна. Она касается конкретного политического деятеля, мэра Полтавы Александра Мамая, который на днях заявил в интервью, что на Донбассе “воюют США и Россия”, а российско-украинскую войну мэр именовал “братоубийственной”, что прямо противоречит идеологической конструкции, которую выстраивает власть. А больше всего эмоций вызвала следующая цитата:
“Общаясь с жителями нашего города, я все больше и больше убеждаюсь, и сам лично, и вижу позицию населения, что у нас сегодня происходят боевые действия, на нашей территории воюют две сверхдержавы — США и Россия. Жаль, что идет брат на брата”, – сказал Мамай.
Аналогичные слова о “братоубийственной войне” произнес в 2019-м тогдашний мэр Корсунь-Шевченковского (Черкасская обл.) Александр Гайдай. Особых красок инциденту придало то, что он сказал фразу на церемонии прощания с бойцом АТО. Спустя несколько дней мэр был вынужден принести извинения, и скандал утих.
Александру Мамаю повезло меньше: после выхода его интервью в эфир весь горсовет Полтавы показательно осудил высказывание, заявил об обращении в СБУ (там, впрочем, ответили: проверку по факту слов мэра проводить не будут, т. к. не видят в них фактов, что подпадают под уголовную ответственность). В конце концов включился проверенный временем механизм сайта “Миротворец”: Мамая попросту добавили в “базу данных” с формулировкой “повторение российских нарративов о братоубийственной войне” и “участие в пропагандистских мероприятиях РФ (страна-агрессор) против Украины”.
Между тем вовсе не факт, что Мамай или его коллега Александр Гайдай понесли бы ответственность даже согласно новому закону. По словам старшего партнера адвокатского бюро “Кравец и партнеры” Ростислава Кравца, вопрос именно “отрицания” чего-либо доказать юридически крайне сложно:
“Чтобы закон заработал, нужно четко определить, что именно подразумевается под отрицанием вооруженной агрессии, где проходит грань между отрицанием и сомнением, в каком виде должно быть отрицание, чтобы оно подпадало под уголовную ответственность, – говорит Кравец. – В свою очередь, ответчик парирует: “Я не отрицаю, вы неправильно поняли – это мое мнение, и оно субъективно”.
Схожего мнения придерживается и юрист Юрий Захарченко: “В каждом индивидуальном случае необходимо разбираться и устанавливать – сделал это человек умышленно, по неосторожности, хотел отрицать и делать это публично или случайно сделал перепост в Facebook, не особо читая текст сообщения, который перепостил. В каждом случае нужно разбираться и давать оценку – насколько человек был заинтересован в том, чтобы отрицание агрессии совершить“, – уточнил он.