Единственный способ изменить судьбу осужденных на пожизненное лишение свободы в Украине может только президент, то есть помиловать. Других процедур не предусмотрено. Но не первый год в стране муссируется тема о смягчении высшей меры наказания, замене ее другим сроком или процедуре пересмотра приговора лицам, осужденных за особо тяжкие преступления.
Такие разговоры часто поднимают чиновники Министерства юстиции и определенные правозащитные организации. Появляются соответствующие законодательные инициативы. Недавно эту проблематику актуализировал действующий министр юстиции Украины Денис Малюська. До него репутацию пожизненников, пожалуй, настолько ярко не обелял никто.
«Зачем мы их там держим?»
В конце апреля, давая радиоинтервью, министр юстиции Украины Денис Малюська начал рассуждать о системе наказаний преступников в стране. Он задался вопросом, какими выходят эти преступники после тюремного ада, и сразу же привел пример лиц, осужденных на пожизненное лишение свободы за «страшные преступления», как сказал сам министр. Для точности анализа его цитату приводим полностью.
Итак, министр начал с положительной характеристики приговоренных к высшей мере наказания: «Я довольно часто с ними общался. Это самая интеллигентная, самая интересная категория осужденных, с которыми я разговаривал по тюрьмах. Они самые адекватные. Конечно, там есть такие, кто совсем потерял контроль над собой. Они опасны для любого, их держат отдельно. Но огромное количество “пожизненников” крайне сдержанные, крайне умные, интеллигентные, начитанные люди».
Министр привел конкретный пример таких осужденных: «Классический пример – это когда человек 19, 20 лет вернулся из армии, молодой-зеленый. У кого-то в банде, группа таких же, кого-то убили. Это было в 1989, 90, 91 годах. Сейчас 2020-й. Они сидят десятки лет. Это люди, которым сейчас уже 40−50 лет. Они даже особо не помнят ту свою жизнь. Это совершенно другие люди, не такие, какими они попали в тюрьму. Принципиально другие».
Министр высказал готовность лично брать таких на работу и снова повторил, что их история выглядит трагически: «Я таких готов брать на работу. С ними можно общаться о множестве разных вещей. Они самые аккуратные, осторожные и не видели другого мира. Это ужасно. Эта история самая трагичная, потому что самый безопасный в общении контингент там будет жить и умирать, жить и умирать за наши с вами деньги, потому что мы финансируем их питание, проживание, охрану».
После намека на их дорогое содержание министр отметил отсутствие их реабилитации: «Отсутствие работы с ними… У них единственная надежда на помилование президента, иначе они оттуда не выйдут. Отсутствие допуска к ним, работы с ними психологов, оценки, можно их помиловать или нет, приводит к тому, что эта категория людей находится в странной ситуации. Я понимаю родственников жертв этих преступлений. Они действительно совершили кровавые преступления. С точки зрения кого мы там держим и зачем там держим, вообще сложная история».
С таким пиететом о бандитах, насильниках, маньяках, которые издевались над своими жертвами, расчленяли трупы, обливали их кислотой и бензином, сжигали тела, отозвался министр юстиции Малюська, будто уже готовый выпустить всю эту «интеллигенцию» на свободу. Его слова крайне негативно были восприняты в адвокатской среде.
«Малюське, как министру юстиции, необходимо знать, что у нас нет такого понятия в Уголовном кодексе как “страшные преступления”, – говорит адвокат Игорь Серков. – У нас есть тяжкие и особо тяжкие преступления, и лица, осужденные на пожизненное лишение свободы, отбывают за них наказание. Это надо было бы знать. Министр юстиции все-таки – серьезная величина в юриспруденции, в государстве. Говорить такие вещи, по крайней мере, непростительно. Что касается “довичников”, как их называет Малюська, они милые, добрые только в местах, куда они попали, – в местах лишения свободы. Как правило, это лица, осужденные по части 2 статьи 115 УК Украины, то бишь лица совершившие убийства двух и более лиц, совершившие убийства с особой жестокостью, совершившие убийство женщины в состоянии беременности, совершившие убийство опасным для жизни многих людей способом и так далее. Как правило, эти убийства сопряжены и с другими преступлениями, например изнасилование с убийством. Сначала потерпевшая была изнасилована, скажем так, а потом была убита вот таким хорошим “довичником”, как выражается Малюська», – объясняет адвокат.
«Я расцениваю это больше как романтические заявления, нежели связанные с реальностью – говорит адвокат Ростислав Кравец. – Эти лица связаны с особо тяжкими преступлениями. От того, что они на сегодняшний момент, по мнению Малюськи, как-то исправились и готовы вливаться в общество, это исключительно его личное мнение. В связи с тем, что в последнее время он активно занялся реформой пенитенциарной системы, он посетил заведение для лиц, которые содержатся пожизненно и, пообщавшись с ними, у него возникли подобные мысли, но это очень романтический подход, нежели взвешенный государственный подход. Тем же потерпевшим, чьи родственники были убиты либо искалечены этими людьми, тяжело объяснить, почему им нужно изменить пожизненное заключение на определенный срок».
«Он сказал то, что думал, – отмечает адвокат Сергей Бурлаков. – Смотря его интервью, я вижу, что он с кем-то пообщался, заключенные часто бывают очень начитанные, потому что у них достаточно времени на это, часто бывают обаятельными, и даже опытные следователи могут попасться на крючок опытного злоумышленника. Но это не значит, что надо стричь всех под одну гребенку и забывать то, что эти люди совершили».
Юрист уверен, что героизация людей, совершивших особо тяжкие преступления, недопустима и негативно влияет на общество. «Когда министр дает оценку, пообщавшись с одним или с несколькими заключенными в целой этой категории заключенных, это недопустимо, потому что формирует в обществе абсолютно неверную оценку тяжести совершенных ими деяний. Мы можем вспомнить громкие дела – Оноприенко или днепропетровские маньяки, когда двое молодых ребят убили больше 20 человек ради развлечения, снимая это на видео, и это только то, что доказано. Министр приводит пример бандитов из 90-х, которые отсидев 20 лет, исправились и так далее. Давайте тоже вспомним их деяния. Когда могли на улице схватить 14-летнюю девочку, избив ее мать, и увезти на неделю для сексуальных утех. Когда отрезали людям конечности, половые органы, чтобы добыть ключ от сейфа или узнать, где в доме спрятаны деньги и так далее. Таких примеров масса. Это и возмущает тех людей, которые занимаются юриспруденцией, и понимают, что такое уголовная юстиция и реальный криминал», – говорит Сергей Бурлаков.
Можно было бы остановиться на оценках заявления нерадивого министра и на его порицании, если бы Минюст не пытался совершить реформу пенитенциарных органов, а попытки смягчить наказание для пожизненно заключенных систематически не предпринимались ранее. Что же подразумевал Малюська под своим милосердием?
Европейский суд на защите пожизненников
В марте 2019 года в судебной и правоохранительной системе Украины случился переполох. Европейский суд по правам человека удовлетворил жалобу осужденного к пожизненному сроку Владимира Петухова. ЕСПЧ осудил практику пожизненных приговоров, поскольку «в Украине нет реалистичной перспективы освобождения от этого наказания». Коллегия суда заключила, что в Украине права пожизненно заключенных ущемляются, они фактически не имеют шансов выйти на свободу досрочно. И вот теперь согласно этому решению, по словам правозащитников, осужденные пожизненно получили возможность обращаться в районные суды для пересмотра своих приговоров. Дело самого Петухова должен был рассмотреть Верховный Суд, что стало бы практикой для остальных судов.
Владимира Петухова арестовали в 2001 году. В присутствии адвоката он признал свою вину в убийстве, бандитизме и нескольких покушениях на убийство, в том числе сотрудников милиции. Он находится в местах лишения свободы с 2004 года. В неволе у него развился туберкулез. Сейчас он отбывает наказание в Сокальской ИК № 47. ЕСПЧ постановил, что Украина должна выплатить ему 750 евро в качестве компенсации материального ущерба, 10 тысяч евро за моральный вред и неадекватное медицинское обслуживание, столько же в качестве компенсаций судебных издержек его адвокату и 20 евро за почтовые расходы. Это не первая жалоба Петухова, которую удовлетворяет Европейский суд. Так было в 2010, в 2019 годах. По информации СМИ, на начало 2020 года в Верховном Суде Украины готовилось к рассмотрению заявление Петухова и его защитников относительно его досрочного освобождения.
Вдохновившись успехами Петухова в ЕСПЧ «пожизненники» активизировали свои жалобы. Спустя 6 лет заключения пересмотра своего дела решил добиваться Евгений Краснощек, один из убийц Оксаны Макар. Приговор остался в силе. Летом 2019-го удивительным образом на свободе оказался Евгений Тимченко, убийца двух девушек 17-ти и 25-ти лет. Он отбывал наказание с 2005 года, но пожаловался в ЕСПЧ, что правоохранители выбили из него признание вины силой, а девушек убили другие. Дело вернулось в суд. Пока судья была занята другим делом и не успела продлить ему меру пресечения, Евгений спустя 14 лет оказался на свободе. Правда, ненадолго. Через 11 дней после протестов в городе его вернули за решетку.
В апреле 2019-го прямо в зале Верховного Суда были освобождены Владимир Закшевский и Олег Ситневский, осужденные к пожизненному сроку за серию жестоких преступлений в четырех областях Украины. Они находились в неволе около 20 лет. Поводом стало то, что их в свое время заставили отказаться от адвокатов и признать свою вину. На сторону этих осужденных также стал Европейский суд по правам человека. В Верховном Суде Украины, Конституционном Суде Украины, ЕСПЧ, Комитете ООН по правам человека находятся жалобы не одного украинского пожизненника – им активно помогают правозащитники. Некоторые вышли на свободу и по другим причинам – в результате Революции Достоинства или отмены высшей меры наказания по некоторым уголовным статьям. Осенью 2017 года на свободе оказался Александр Каверзин, осужденный за убийство семерых человек: в неволе он потерял зрение.
Юристы допускают, что Малюська, говоря об интеллигентных пожизненниках, решил привлечь внимание к практике ЕСПЧ. «Возможно, министр юстиции хотел донести какую-то мысль, связанную с решением ЕСПЧ по делу Петухова, – говорит адвокат Сергей Бурлаков. – ЕСПЧ, рассматривая это дело, признал, что украинская судебная система в части пожизненного наказания, нарушает права человека. Потому что у нас нет реальной перспективы освобождения от этого наказания. То есть человек сидит, может рассчитывать на помилование спустя 25 лет, но на это шансы очень невелики, он может рассчитывать на пересмотр дела по нововыявленным обстоятельствам. Но процедуры обратиться просто с возможностью пересмотра своего дела в суд первой инстанции законодательно не прописано. И вот решение ЕСПЧ должно в целом подтолкнуть украинскую юстицию подумать о таком решении. Она должна быть внесена в Уголовно-процессуальный кодекс, либо дана правовая позиция Верховного суда».
Юристы подтверждают, что в Украине могут пересмотреть наказание пожизненно заключенным спустя 25 лет. Эти заключенные имеют право писать во все инстанции о помиловании, но освобождение – скорей единичные случаи. Выйти на волю такой человек может только после помилования президентом.
«В Украине предусмотрена процедура изменения пожизненного заключения. Европейский суд по правам человека уже обращал внимание Украины на подобные вещи, именно в части лиц, пожизненно заключенных, чтобы они имели право на пересмотр срока заключения после какого-то времени, но опять же на сегодняшний момент действующим законодательством это не предусмотрено. Теоретически подобные вещи касательно освобождения лиц, которые получили пожизненные сроки, в случае внесения изменений в соответствующее законы и рассмотрение их прошений комиссиями могут произойти», – отмечает адвокат Ростислав Кравец.
Чуткий преступный мир
Попытки изменить процедуру пересмотра наказания пожизненно заключенных были и на законодательном уровне. В Верховной Раде прошлого созыва был зарегистрирован законопроект № 2292 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно замены пожизненного лишения свободы более мягким наказанием» авторства Ирины Луценко и Виктора Чумака. Он был принят в ноябре 2015 года, но президент наложил на него вето. Верховная Рада так и не смогла его преодолеть, и закон был отменен. По мнению Администрации президента и парламентских экспертов, этот закон «нарушает один из основных уголовно-правовых принципов – соответствия наказания уровню общественной опасности совершенного преступления, а также нивелирует значение правового института помилования осужденных».
Весной 2016 года известный украинский оперативник, один из создателей УБОПа Валерий Кур рассказывал на пресс-конференции в ГолосUA: «Преступный мир очень чуткий. Они отлично знают, где на каком политическом уровне решается вопрос, где можно заработать. Они прекрасно ориентируются, что можно сегодня, собрав на жаргоне “бабло”, потому что это преступным путем нажитые деньги, собрать и запустить некий проект закона о, например, пересмотре всех дел приговоренных к “вышке”… Я располагаю информацией, в большей степени это делается снизу… Сегодня смотрю, готовится законопроект, открываю, вроде бы нормально: рассмотрела комиссия, депутатская группа такая солидная, подписи такие солидные – готовится законопроект. Начинаю изучать, кто ж там? Вдруг вижу, в рабочей группе – маленькая фамилия, фамилия девочки, которая является консультантом, советником, помогает. Оказывается, это дочка одного из серьезных бандитов, который таким трудом был арестован и посажен. Я понимаю, начинаю интересоваться дальше: ходит слушок, надо собирать деньги, решается вопрос – скоро пойдем все на волю».
Можем предположить, что законодательные инициативы, которыми пытаются смягчить высшую меру наказания, появляются неспроста. В своем выступлении министр Малюська как будто говорит о ком-то конкретном, называя год, историю произошедшего преступления и возраст заключенного. Правда, эксперты далеки от версии, что министр юстиции хочет выпустить на свободу какого-то определенного бандита.
«Я так не думаю, – говорит профессор криминалистики Академии адвокатуры Украины Виктор Бояров. – Предполагать все можно, наша власть непредсказуемая, предположим, какие-то лица коррумпированные, но я не верю в это. Здесь может быть чисто прагматичный вопрос. Содержать этих людей, которые получили бессрочное наказание, очень дорого. А потом это веяния Европы. Европейский суд по правам человека говорит, что каждый должен иметь право на надежду. Прошло 20 лет, – он может писать на помилование, на все что угодно».
«А как формировалась подоплека в свое время трагического закона Савченко. Створки этого закона были открыты для выпуска определенной категории злодеев и потом точно так же были закрыты, – вспоминает эксперт по вопросам безопасности Сергей Шабовта. – Самое страшное, что министр юстиции абсолютно не привык к тому, чтобы сверять свои заявления на фоне того, что происходит в стране. Он будто сидит в бункере и не владеет информацией о качестве преступности, о степени криминализации общества, массовой депрессии. И на этом фоне делать заявление о некоем интеллектуальном качестве… Они, будучи в пожизненном заключении, оттачивают свою болтологию, научились болтать, апеллируя к положениям из Библии, но нельзя исключать того, что они совершили патологические страшные преступления, абсолютно противостоящие микроскопическому чувству человеческой морали. Это люди уже шагнувшие за рамки человеческой морали».
Разговоры, как бы скостить срок пожизненно заключенным, велись в Минюсте и до Малюськи. «Сегодня в Украине максимальный срок заключения, определенный законом, составляет 15 лет, далее суд назначает пожизненное. Мы предлагаем уменьшить эту пропасть и вводить срок заключения на 20 лет, 25 и т. д. Сейчас в Уголовном кодексе Украины таких сроков нет, – рассказывал год назад замминистра юстиции Денис Чернышов в интервью СМИ. – Если человек готов вернуться в общество – надо его возвращать. Да, это может быть через 20, 25 лет, но пожизненное для женщин – нецелесообразно».
Такие заявления говорят об общих намерениях государства смягчить наказание пожизненникам. Это означает, что в будущем появятся новые законодательные инициативы, в которых будет предложено пересмотреть «вышку». Адвокат Игорь Серков, который, начиная с 1989 года, прошел путь от следователя до прокурора имеет большой опыт в расследовании насильственных преступлений против жизни и здоровья граждан. Он говорит: «Давайте посмотрим, кто вносит эти законопроекты. Это лица, которые зачастую не имеют юридического образования вообще, а если и имеют, то номинальное. Они не были прокурорскими работниками, ни милицейскими, ни следователями, не знают, что такое преступление, не выезжали на осмотры места происшествия, когда части человеческого тела упакованы в пакеты или плавают в ванной. Я когда был следователем, я выезжал на такое убийство, и мне было страшно зайти в квартиру: в ванной кровь, на оконных стеклах кровь, на занавесках кровь, все в крови. Кто вносит такие законопроекты, они далеки от реалий, что таких людей выпускать нельзя».
Адвокат предполагает, что под такими законодательными инициативами может скрываться корыстный мотив: «Я думаю, все-таки они какие-то деньги планируют получить якобы на исправление, на реабилитационные какие-то мероприятия для этих осужденных убийц и насильников. Корыстный мотив они еще преследуют. Я в этом больше, чем уверен. Какие-то деньги будут выделяться на программы реабилитации. Первое – это некомпетентность, незнание, а второе – это корыстный мотив, заработать, не понимая, что таким образом они подвергают реальной угрозе общество, конкретных людей, что такой человек вернется к совершению преступлений. У него психика трансформировалась к причинению насилия человеку. Он без этого жить не может. Подвергать опасности людей неправильно. Им и так смягчено. Смертная казнь была отменена, оставили им жизнь хоть и в условиях неволи, но, тем не менее, жизнь. Уже был процесс смягчения наказаний, куда больше смягчать», – говорит Игорь Серков.
Характерно, что Денис Малюська в своем интервью также уделил внимание тому, что с пожизненно заключенными нужно проводить реабилитационную работу, в том числе психологического характера.
Заключенный обходится дороже, чем пенсионер
52 863. Именно столько заключенных было зарегистрировано в Украине на 1 января 2020 года. Эти данные проводятся в пояснительной записке к законопроекту № 3181 «Об амнистии в 2020 году» от начала марта. Амнистия в Украине не проводилась с декабря 2016 года. Целью принятия законопроекта указано уменьшение количества лиц, которые содержатся в местах лишения свободы, экономия бюджетных средств и обеспечение надлежащих условий для людей, которые продолжают оставаться за решеткой. Затем началась пандемия коронавируса, и правительство Дениса Шмыгаля предложило Раде проголосовать за закон № 3397 «Об амнистии осужденных». Документ говорит, что нужно выпустить на свободу 3 009 человек в связи с распространением в Украине COVID-19, чтобы не создавать очаги заражения в тюрьмах. Пожизненно заключенных среди амнистированных, естественно, не оказалось, но от этого не легче.
«Будет “холодное лето 53-го”, – говорит эксперт по вопросам безопасности Сергей Шабовта. – Большая часть этих сидельцев выходят с туберкулезом, их никто не ждет. Мало того, что эти люди, выйдя, начнут искать сатисфакции, восстановления в материальных правах, они никому не нужны на фоне безработицы, колоссальных проблем в противодействии тому же туберкулезу, низких социальных стандартов. Эти люди могут сыграть только роль страшных катализаторов, которые усилят имеющуюся у нас криминализацию».
Количество заключенных в Украине постоянно сокращается. В начале 2018 года эту статистику приводил теперь уже экс-глава Нацполиции Украины, а ныне советник министра внутренних дел Сергей Князев. «В 2004 году в местах лишения свободы находилось 190 тыс. человек, через 10 лет — 147 тыс. В прошлом году в местах лишения свободы находилось всего 60 тыс. человек», – говорил Князев. То есть в течение 13 лет количество лиц, находящихся в местах лишения свободы, сократилось на 130 тысяч. На сегодняшний день их осталось и вовсе чуть более 50 тысяч. Этому есть объяснение. В статистику не входят заключенные на неподконтрольных украинскому правительству территориях. Кроме того, за последние годы постоянно декриминализировались некоторые статьи и в целом либерализировалось законодательство. Яркий пример тому – новый Уголовно-процессуальный кодекс и уже упомянутый закон Савченко.
Статистика совершенных преступлений из года в год скачет. Причем данные МВД могут отличаться от цифр Генеральной прокуратуры. В начале 2020 года глава Нацполиции Игорь Клименко заявил, что в прошлом году зафиксировано рекордно низкое количество убийств (1428) и нанесений тяжких телесных повреждений со смертельным исходом (1916). «Это наименьшее количество таких преступлений за последние 10 лет», – сообщил Клименко.
Статистика преступлений МВД падала и годом ранее. При этом, согласно статистике Генеральной прокуратуры середины2018 года, в Украине хоть и снизился общий уровень преступности, но увеличилось число особо тяжких преступлений – совершенных с особой жестокостью, цинизмом или в особо крупных размерах. По данным ГПУ на конец года, уголовных производств по статье «умышленное убийство» было зарегистрировано на 412 больше, чем в 2017 году.
Несмотря на сокращение количества заключенных, Украина входит в десятку европейских стран с наибольшим количеством людей в местах лишения свободы, о чем свидетельствует отчет Совета Европы за годовой период до конца января 2019 года. Согласно данным исследования, в Украине 52 973 заключенных, в России – 563 166, Турции – 269 806, Великобритании – 82 236, Польше – 72 204, Франции – 70 059, Германии – 63 643, Италии – 60 125, Испании – 50 612. Кроме того, уровень заключений в Украине – 125,7 заключенных на 100 тысяч населения – выше среднего показателя по Европе – 106 заключенных на 100 тысяч населения.
Согласно государственному бюджету на 2020 год, на исполнение наказаний учреждениями и органами Государственной уголовно-исполнительной службы Украины выделено 6,8 миллиардов гривен. Это практически половина бюджета Министерства юстиции. Внося изменения в бюджет в связи с пандемией, была отменена реализация государственного инвестиционного проекта по завершению строительства режимного комплекса для как раз пожизненно осужденных в Вольнянской колонии № 11 Запорожской области. Проект стоил почти 33 миллиона гривен.
Как сообщал в конце 2018 года замминистра юстиции Украины Денис Чернышов, содержание одного заключенного обходится в десятки тысяч гривен: «На сегодня это как средняя температура по палате – 37–53 тысяч в год тратится на содержание одного заключенного», – приводил цифры чиновник. Если взять верхнюю сумму и умножить ее на количество заключенных, то получится, что из всего бюджета пенитенциарной системы на них уходит около трети.
Возможно, Малюська предложил не задерживать в тюрьме пожизненно заключенных с целью экономии бюджетных средств. «Проходит несколько лет, надо строить новую тюрьму, у нас колонии закрываются, – говорит криминалист Виктор Бояров. – Для пожизненников надо будет что-то строить, не какой-нибудь сектор. Поэтому каждый день очень дорого обходится, это большие деньги, больше, чем нашим пенсионерам платят».
Действительно, реформа пенитенциарной системы Украины, активно начавшаяся в 2015 году, предполагает закрытие неэффективных учреждений с целью экономии бюджетных средств. Например, в некоторых были зафиксированы неплатежи и долги за коммунальные услуги. «Собственно, из-за этих проблем мы и начали процесс оптимизации учреждений, – рассказывал в интервью СМИ в марте прошлого года замминистра юстиции Денис Чернышов. – До конца этого года будет закрыто около 10 учреждений Государственной уголовно-исполнительной службы (ГУИС) вследствие неэффективного их использования. Таким образом, общее количество закрытых учреждений ГУИС, с учетом двух предыдущих лет, составит 20, а это уже более двухсот миллионов гривен ежегодной экономии».
Находчивый Малюська привнес свои идеи в пенитенциарную реформу. Его предшественники планировали продавать старые здания СИЗО в центре больших городов Украины частным инвесторам, чтобы те строили новые изоляторы на выселках. Эта идея совсем не отброшена, только из года в год остается идеей. Малюська предложил свое «ноу-хау» – платные вип-камеры в СИЗО. И за эту плату он предложил финансировать пенитенциарную систему. Это ничего, что вип-камеры не предусмотрены украинским законодательством.
«Вип-СИЗО не предусмотрено ни законодательством, ни Конституцией, ни конвенциями, – говорит адвокат Ростислав Кравец. – Содержание под стражей не может ставиться в зависимость от материального положения. Кроме того, необходимо смотреть в саму суть заключения. Пенитенциарная система должна работать на исправление этих людей, а не наоборот – на еще большее усугубление и вливание их в преступные круги. Что касается вип-камер, то это будет противоречить нормам Конституции, потому что у нас все равны, кроме того это противоречит действующему Уголовно-исполнительному кодексу. Там нигде не предусмотрены льготы для лиц, которые могут дополнительно платить и содержаться в лучших условиях».
По мнению юриста, такие предложения министра юстиции заставляют усомниться в надлежащих условиях содержания в изоляторах и тюрьмах в целом: «Это в очередной раз ставит под сомнение надлежащее содержание под стражей вообще лиц, о чем неоднократно говорил Европейский суд по правам человека. Есть соответствующие решения, и сейчас в суде находятся дела касательно ненадлежащего содержания под стражей. Поэтому создание отдельных условий я считаю неправильным. Они должны быть одинаковыми и надлежащими для всех».
«Это развяжет руки убийцам»
Реформа пенитенциарной системы, которая основывается на экономии бюджетных средств, освобождении площадей ради уменьшения плотности «населения» в камерах и демократизации показателей для отчета перед европейскими структурами, может повлечь за собой новый всплеск насилия в Украине. На этой системе следует не экономить, а привести ее в нормальный порядок, считают эксперты.
«Малюська на занимаемой должности демонстрирует удивительные образцы непрофессионализма, глупости, непредсказуемого популизма, – говорит Сергей Шабовта. – Проблемы, которые порождает Минюст, – начиная от открытия реестров и утечки информации из них и заканчивая крайне неудовлетворительным состоянием всей пенитенциарной системы. В нынешнем состоянии пенитенциарная система Украины не просто дырявое ведро, но это и страшная школа, в которой превалирует аморальнейшая преступная идеология. Невероятно возросла пропаганда воровских традиций, “общаков”. Все это вызывает тревогу, потому что это стало одной из причин подростковой преступности, которую раньше мы 10-летиями не знали. Это стало причиной укрепления организованной преступности как таковой».
Коммерческий подход, высказанный в случае с вип-камерами в СИЗО, а также положительные характеристики от министра юстиции пожизненно заключенным бандитам и маньякам подсказывают, что систему наказания и исправления преступников, ее понимание хотят поставить с ног на голову, а это уже угрожает общественной безопасности.
«Малюська в силу своей бестолковости, в силу отсутствия юридического образования не понимает, что эти лица особо опасны для общества, – говорит адвокат Игорь Серков о тех самых пожизненниках. – Поэтому суд и принял такое решение лишить их свободы пожизненно, чтобы они были изолированы от общества навсегда. Так как в силу своих физиологических особенностей, криминального мышления, склонности к совершению тяжких преступлений они не могут исправиться. И они составляют пожизненную угрозу для окружающих нормальных людей. Поэтому и такая мера наказания. Она применяется не для того, чтобы причинить моральные страдания человеку, а для того, чтобы изолировать этого субъекта от нормальных людей. Малюська этого, к сожалению, не понимает».
Но министр юстиции предложил не только выпускать убийц, но и брать их на работу. Лично он на это готов. «Они ему, наверное, пишут, – говорит криминалист Виктор Бояров. – Он знакомится. Чем там заниматься? Библиотека, читают, работы нет, сидят, думают, кто-то образование получает. Поверьте, человек, сидящий в колонии, – уже грамотный юрист с точки зрения уголовно-исполнительного права. Они сидят, занимаются этим для себя. Они знают, хорошо квалифицированно пишут жалобы, там есть люди, которые зарабатывают на этом. Человек пишет. Здесь у нас гонка, надо заработать, надо куда-то бежать, а там ты никуда не спешишь».
«У них у всех есть расстройство психики, то бишь по заключению судебно-медицинской экспертизы они вменяемые, иначе никто их бы не осудил, и они не содержались бы в местах лишения свободы. Но временные расстройства психики у них есть. Эксперты об этом говорят в заключениях. Поэтому брать их на работу, это какая-то дикость. Нет других слов», – говорит Игорь Серков.
По состоянию на середину 2019 года в Украине в секторах для пожизненно заключенных при исправительных учреждениях Украины содержалось 1 517 человек, из них 23 – женщины. Пожизненно заключенные составляют только 3 % от общего количества содержащихся в местах лишения свободы. Как будто мало, но если предположить, что выйдет хотя бы каждый пятый или десятый из них и вернется в свой населенный пункт, последствия могут быть непредвиденными. По оценкам экспертов, полторы тысячи пожизненно заключенных в стране – большая цифра.
«Много, это очень много. Если бы суды подходили более принципиально к решению этого вопроса, более принципиально выносили бы приговоры, их было бы еще больше, – говорит Игорь Серков. – Если неумные инициативы по смягчению наказания будут иметь место, и они будут реализованы, то это повлечет всплеск насильственных преступлений маниакального садистского типа, за что они и отбывают наказание. Лицо, совершившее такое преступление, уже будет думать, что можно избежать тяжелого наказания. Другой преступник скажет: а почему бы и нет? Это развязывает руки убийцам и насильникам».